Космический глоссарий

Афелий — это, своего рода, космический угол, в который попадают планеты Солнечной системы, которые отличились девиантным поведением.  Что значит девиантное поведение, когда дело касается планет? Ну, вот взять, к примеру, это их постоянное вращение - раздражает ведь не на шутку, или незначительные отклонения оси (можно подумать, никто не заметит), а все эти приколы с затмениями и несанкционированными парадами… Вобщем, нет такой планеты, которая время от времени не отходит от Солнца в наиболее удаленную точку своей орбиты, то есть в афелий. Обычно, после недолгих раздумий, планеты опять приближаются к Солнцу и стараются не привлекать к себе внимания, но это до первой магнитной бури.

Парадокс Ольберса  (назван в честь немецкого астронома Г. В. Ольберса, 1826)— это настоящая головная боль для каждого уважающего себя астронома, и для любого другого ученого. А состоит этот парадокс в том, что если Вселенная бесконечна и вечна, то в любом направлении на луче зрения земного наблюдателя должна оказаться поверхность звезды. Проще говоря, куда ни глянь, или куда ни плюнь, там звезда, которая светит тебе в глаза, как младший брат, дорвавшийся до лазерной указки. Получается, что если звезд  на самом деле так много, то ночь должна быть в триллион раз светлее дня. И, в таком случае, мы за звездами и неба не увидели бы, а только сплошное слепящее свечение, от которого не спасли бы ни темные очки, ни сварочная маска. Разрешение этого парадокса нашлось благодаря теории Большого взрыва: 1) С начала Большого взрыва свет не успел пронизать всю Вселенную (так что сидим и ждем, пока пронзит),  кроме того, Вселенная расширяется, что приводит к сдвигу наиболее яркой видимой части спектров звезд в инфракрасную его часть, которая невидима для глаза; 2) Вполне возможно, что Вселенная замкнута и вовсе не бесконечна, и число звезд в каждом направлении ограничено (но это пессимистическая версия); 3) Свет поглощается облаками межзвёздной пыли, чёрными дырами и иже с ними, что вполне реально, но тоже под вопросом.  

Местная группа галактик — совокупность ближайших галактик вместе с нашей Галактикой. Так что, если у нас на кукурузном поле припаркуется летающая тарелочка, из которой выйдут глазастые ребята с оливковым загаром, мы, в принципе, не сможем убедить их в том, что они не местные, если в их паспортах будет значиться, что они прописаны в одной из ближайших к нашей галактик. 

Пепельный свет Луны — звучит, как поэтический сборник какого-нибудь уставшего от жизни декадента, но на самом деле это просто слабое свечение темной части Луны, вызванное светом Земли. Да-да, Земля светится! Но, слава Богу, не изнутри, иначе она смахивала бы на фосфорящегося в ночном океане кальмара, а только тем светом, который отражает от Солнца, как, впрочем, и остальные планеты.

Астроблема — это проблема, с которой рано или поздно сталкиваются все космические тела, поскольку избежать столкновений с астероидами, метеороидами и ядрами комет они не в силах. Астроблемами называют раны космических масштабов – кольцевые кратеры, которые остаются на всю жизнь. Но, нужно сказать, нам очень повезло с планетой: большинство метеоритов, которых угораздило полететь в направлении Земли, сгорают, проходя через атмосферу, приземляясь уже в виде пыли. Конечно, досадно, что эту пыль приходится вытирать со стола по субботам, но это, согласитесь, лучше, чем выковыривать из-под упавшего с неба камня обломки своего дома.

Протозвезда — это, можно сказать, эмбрион звезды, этакое облако межзвездной среды у которого неограниченное количество времени, для того чтобы обдумать кем оно собирается стать: коричневым карликом, или голубым гигантом.

Облако Оорта — своеобразная свалка в нашей Солнечной системе, состоящая из хлама, который не пригодился при формировании звезд и планет: несметное количество ледяных глыб, замерших газов, в которые вморожены пылинки и более крупные твердые фрагменты. Иногда, весь космический мусор начинает «вываливаться из кладовки»: в силу гравитационных взаимодействий или столкновений, некоторые из тел, составляющих облако, уменьшают свою скорость, что приводит к началу их падения в центральную область Солнечной системы, где они становятся кометами. А нам остается только наблюдать за их феерическим полетом в телескопы.

Квазары — очень далекие внегалактические объекты, которых побаиваются все сторонники тихой семейной галактической жизни. Квазары — пожиратели звезд, беспощадные убийцы планет, которые не знают мук совести. Они излучают мощные потоки электромагнитного излучения, не смотря на то, что обладают очень малыми угловыми размерами. Мощности излучения квазаров сравнимы с потоками излучения от галактик. Ходят слухи, что они содержат в себе сверхмассивные черные дыры, которые сформировались миллионами поглощенных ими звезд. К счастью, квазары — довольно редкое явление, в изученной части Вселенной их насчитывается не больше сотни.

Слабость...

Каждый раз, когда где-то внутри закипает злость

На себя, на свою неисправную мягкотелость,

И на то, что прощаешь то, что прощать пришлось,

А не стоило, да и вобщем-то не хотелось,

Проходи через это, как пуля, что рвет насквозь,

Как бы сильно не крыло от боли, и как не вылось,

Но должна же внутри тебя быть стальная ось,

Та, которую не сломить, что бы ни случилось.

И не важно, из-за чего тебе не спалось,

От чего в тебе боль, словно птица о стекла билась,

Слабость – роскошь, и столько силы в неё влилось,

Сколько сильным под час и не виделось, и не снилось.

Дело доктора Холмса

     Основано на реальных событиях

биографий серийного убийцы

Генри Говарда Холмса

и детектива Фрэнка Гайера.

 Июль в этом году выдался по-настоящему жарким, до такой степени, что я не мог ни есть, ни спать, поэтому в обеденный перерыв, и вечерами после работы оставался в офисе и ломал голову над очередным делом, за которое взялся. Детективное агентство Пинкертона сплошь состояло из трудоголиков, которые даже во время ланча могли преспокойно обсуждать трупы, найденные на прошлой неделе. 

Дверь моего кабинета была приоткрыта, но вместо сквозняка в неё просочился мой коллега Джо:

— Фрэнк, я купил тебе билет на поезд до Торонто, как ты и просил, собирай чемоданы, — выпалил он с порога.

— Чемоданы собраны… Подойди-ка сюда, взгляни, что мне прислали из Филадельфии.

 Письмо 15-летней Элис Питзел к матери, которое так и не дошло до адресата, произвело на Джо такое впечатление, что волосы на его голове начали подниматься еще до того, как он дочитал его до конца. В письме Элис умоляла мать забрать их домой, и сказала, что её братишка Говард пропал куда-то, а дядя Генри на все их с сестрой вопросы о брате отвечает молчанием, или угрожает отправить их в приют.

— Дела очень плохи, Фрэнк. Похоже, этот Холмс выбил для себя опеку над детьми Питзела не для того, чтобы избавить их мать от нужды обеспечивать пятерых сирот. Доказательств маловато, но ведь это он убил Бенджамина Питзела, и сфабриковал самоубийство! В крови покойного нашли хлороформ, а после экспертизы его тело забирал Холмс. Говорят, он был спокоен, как удав, словно он не тело друга забирает, а суповой набор из мясной лавки…

— Спасибо, дружище! Ты умеешь приободрить. Думаешь, я не знаю, что этот Генри — мутный тип?! Он сказал Кэрри Питзел, что её дети в Лондоне, под опекой его гражданской жены – Минни Уильямс, а когда нашлись письма девочек, оказалось, что Генри собирается везти их в Торонто. А это далеко не Лондон, чёрт возьми! Более того, когда я попытался отыскать эту Минни по тому адресу, который он оставил Кэрри, не нашлось ни следов Минни, ни ее сестры Натали, да и адрес, и название улицы в Лондоне он выдумал. И ещё, пока я копал под Холмса, выяснилось, что в прошлом году, во время выставки, он сдавал жилье в своём особняке туристам из Европы, а теперь их родственники в Чикаго телеграммы посылают пачками, потому что их близкие не спешат возвращаться… Они, верно, думают, что у нас здесь очень сладкая жизнь, поэтому уезжать никто не захотел. Но только вот поиски ни к чему не привели, словно они сквозь землю провалились. Ты можешь себе представить, Джо, что 50 человек могут просто взять и провалиться сквозь землю?!

— С трудом…— почесал затылок Джо, — ладно, хватит трепаться, твой поезд отбывает через два часа. Позвони мне из отеля, когда приедешь.

  В Торонто меня застал ливень. Зонт не спасал, и плащ промок насквозь… Я снял одноместный номер в придорожной гостинице, забросил чемодан под кровать и, перекусив на ходу захваченным из дому сэндвичем, отправился искать следы Холмса. У меня не было никакой информации о том, где именно он жил, поэтому приходилось полагаться только на собственную интуицию и память сдающих жилье жителей города, которым я показывал фотокарточку с изображением подозреваемого.

  На третий день мои поиски привели меня в дом миссис Браун, которая не только узнала Генри Холмса, но и могла рассказать о нем что-нибудь полезное, если бы её не лихорадило при одном только упоминании об этом человеке. Мне пришлось два часа уговаривать ее показать мне дом, где жил Холмс с детьми семьи Питзелов. Но, едва переступив порог, я понял от чего хозяйка дома была в таком ужасе, что не осмелилась обратиться в полицию.

  Дом я осматривал в одиночку, поскольку миссис Браун наотрез отказалась заходить даже в прихожую. Лицо её было неестественно бледным, левый глаз подергивался, и, судя по всему, ей было тяжело даже просто стоять на месте, поэтому она присела на скамейку, стоявшую во дворе дома, и осталась ждать меня там.

  Первое, на что я обратил внимание, когда вошел в дом, был запах. Пахло здесь так, что захотелось сразу же пооткрывать все окна: это был спертый воздух заброшенной скотобойни, смешанный с дымом, как после пожара, но следов пожара не было, значит, здесь что-то жгли, или, быть может, кого-то... Меня на секунду передернуло: я вспомнил, как однажды зашел в свой сгоревший дотла дом, как искал жену и дочь, а потом выносил их, завернутых в соседские простыни, на улицу… как пытался покончить с собой на следующий день. У меня потемнело в глазах. Я оперся рукой об кухонную раковину, включил воду и минут пять смотрел, как она стекает вниз, пока не пришел в себя.

  Когда я зашел в гостиную, я сразу понял, что покинули ее недавно, быть может, не прошло ещё и суток, и собирались в спешке, поскольку грязные следы от ботинок на ковре ещё не успели покрыться пылью, шторы были задернуты небрежно и не до конца, постель не застлана, а полотенца, которые были еще влажными, и вовсе валялись на полу. На журнальном столике стояла тарелка с наполовину ощипанной виноградной гроздью, рядом стояла чашка с недопитым кофе, и повсюду были крошки. Подойдя к камину, я увидел обгоревшие тряпки, — это было похоже на фрагменты одежды: кусочки ткани, пуговицы, кружева, ленточки. Я заглянул в камин, и похолодел от ужаса: на углях лежала маленькая детская рука, рядом с ней — сгоревшие волосы, а у самой решетки камина лежали внутренности в запекшейся от огня крови. Девочек — Элис и Нелли, я нашел в соседней комнате. Их брата Говарда он, стало быть, тоже убил, но еще в Индианаполисе, по пути сюда… Теперь у меня не было сомнений насчет причастности Холмса к смерти Бенджамина Питзела. Оставалось только найти самого Холмса, пока он еще кого-нибудь не отправил на тот свет, потому что это, похоже, уже вошло у него в привычку.

  Я уже собирался покинуть дом, как вдруг мне на глаза попалась скомканная бумажка, валявшаяся возле комода у кровати. Это было последнее письмо Элис к матери, и в нём было сказано, что следующий город, который они собираются посетить — Бостон… Я вышел на улицу и закурил… Миссис Браун по-прежнему сидела во дворе, уставясь взглядом в обвитый виноградом забор. Через час я был уже на вокзале, с письмом Элис в одном кармане, и билетом на поезд — в другом. Нужно было срочно позвонить Джо, и сказать, что мне нужна подмога, чтобы взять Холмса живым, хотя я без зазрений совести привез бы его в Чикаго мертвым. Оббежав весь вокзал, я наконец-то нашел телефонную будку. Девушка с уставшим голосом на другом конце провода соединила меня с Пинкертонским агентством:

— Алло, Джо? Это Фрэнк. Я на вокзале, собираюсь ехать в Бостон. Передай нашим, пусть найдут людей, которые помогут задержать Холмса!

— Холмс в Бостоне?

— Да. Я был в доме, который он арендовал. Нашел детей Кэрри Питзел мертвыми, и теперь у нас есть все доказательства, чтобы…

— Не вздумай ловить его в одиночку! — перебил меня Джо, — Этот ублюдок перед отъездом в Техас сжег свой отель. Мы тут на днях разгребали руины, нашли около тридцати скелетов! Он себе, оказывается, «дом смерти» построил на ворованные деньги, и за всех, кого он здесь похоронил, Холмс умудрился еще и деньги получить со страховых компаний, — подделывал документы, и доказывал, что труп — это человек, который ранее застраховал свою жизнь. А потом он еще и скелеты продавал медицинским вузам. Прелесть, правда?! Так что, когда приедешь в Бостон, не спеши ничего предпринимать. Я сейчас свяжусь с теми, кто тебе поможет его выследить. Возможно, они и без тебя справятся.

— Спасибо, Джо! Мой поезд уже подошел. Увидимся…

     Через два месяца, 12-го сентября 1895-го года в Филадельфии состоялось судебное слушание по делу об убийстве Бенджамина Питзела и троих его детей. Но суд не спешил выносить приговор…   Холмса допрашивали еще несколько месяцев, пока он не сознался в том, что убил 27 человек в Чикаго, Индианаполисе и Торонто и совершил еще 6 попыток убийства. Герман Маджетт (настоящее имя Холмса) сильно преуменьшал количество жертв, давал запутанные и лживые показания, и в конце концов сказал, что им управлял Сатана (в чем и так никто не сомневался).

  Согласно свидетельским показаниям, собранным  детективным агентством Пинкертона, и в частности Фрэнком Гайером, Маджетт, приехавший в Чикаго из Нью-Гемпшира в 1886 году под именем Генри Говард Холмс, присвоил себе в крупную фармацевтическую компанию, убив хозяйку фирмы и сумев убедить всех в том, что она уехала к родственникам в Калифорнию. На деньги, вырученные от этого бизнеса, Холмс построил себе трехэтажный особняк (который соседи окрестили «Замком»). На первом этаже особняка была аптека и различные магазины, на остальных этажах был его офис и лабиринт из нескольких десятков комнат без окон, коридоры, ведущие к кирпичным стенам и лестницы в никуда. Комнаты «Замка» были оборудованы под газовые камеры и пыточные, и соединялись с подвалом системой желобов, по которым Холмс отправлял трупы в подвальную лабораторию для хирургических опытов. Некоторых жертв он сжигал или помещал в яму с известью до полного разложения. В арсенале убийцы были две гигантские печи, резервуары с кислотой и бутылки с различными ядами. Используя свои университетские связи, Холмсу без особого труда удавалось сбывать скелеты и органы. Его жертвами были в основном женщины, работавшие на него, или туристы, которым он сдавал комнаты. Общее количество жертв достигало 350-ти человек…

  7-го мая 1896-го доктор Холмс был приговорён к смертной казни через повешение в тюрьме округа Филадельфии. Перед смертью он завещал похоронить его тело в бетоне, чтобы никто не смог его расчленить, как он это делал со своими жертвами. Просьба была выполнена…

Для журнала "Univer"

Сайт журнала: http://univertut.com/

Глоссарий на октябрь

  Астрально-ментальные потасовки – невидимые человеческому глазу (если, конечно, он не третий) процессы, происходящие в мире энергий, окружающих нас. Астрально-ментальные потасовки чаще всего случаются у йогов, когда во время медитации что-то идет не так, и после этого самочувствие медитирующего оставляет желать лучшего. Но для того, чтобы попасть в астрально-ментальную потасовку, не обязательно медитировать — достаточно погулять с компанией, в которой не все вам приятны. На следующий день головная боль обеспечена, даже если не было никакого алкоголя. Обмен энергиями — штука незримая, но ощутимая.

  20 тайских массажисток – состояние тотальной усталости, сопровождаемой адской болью в мышцах. Возникает подобное состояние после длительных физических нагрузок, или сидения за компьютером в позе мыслителя, страдающего сколиозом. Если кто-нибудь из ваших близких лежит на горизонтальной плоскости в позе морской звезды, и тихонько стонет, пытаясь позвать 20 тайских массажисток, знайте — это последняя стадия усталости, и без вашей помощи не обойтись.

  Пеленговать – определять местонахождение чего-либо путём определения пеленга, азимута, — сказано в научной литературе… В среде, далекой от науки, пеленговать приходится разве что для определения местонахождения кого-либо, причем, чаще всего, пеленг используется не для того, чтобы определить местонахождение тела, а для того, чтобы выдернуть человека из его собственных мыслей, и понять, что он рядом, и готов поддержать разговор. А выглядит пеленг примерно так:

— Ну шо?

— Та шо?

— Та хоть шо…

— Та, ничо…

— Ну и всьо…

  Патовая ситуация – ситуация, которую очень тяжело (чтоб не сказать невозможно) разрешить. Пат —  это шахматный термин, означающий положение в шахматной партии, при котором сторона, имеющая право хода, не может им воспользоваться, так как все её фигуры и пешки лишены возможности сделать ход по правилам, причём король не находится под шахом. Патовая ситуация из жизни: ты выходишь из дома, и захлопываешь дверь, а секунд через 10 понимаешь, что твои ключи лежат на холодильнике, а запасные у родителей, уехавших отдыхать в теплые страны. Безусловно, патовые ситуации бывают различной степени тяжести. Из некоторых все-таки можно найти выход, но объединяет эти ситуации одно — нервов на всё это не напасешься.

  Чайка – человек, имеющий привычку постоянно что-нибудь «стрелять» у окружающих, и в частности у тебя. Это может быть друг, постоянно одалживающий мелкие деньги, сестра, таскающая твои вещи, коллега, стреляющий сигареты каждый день, или брат, достающий из твоего рта шоколадный батончик. Любимые слова и фразы «чайки»: «Дайте…», «А есть у кого-нибудь?..», «А можно взять?..» и т.д.

  Нон-стоп-мэн – это современный супергерой. Он может не спать трое суток, при этом излучать неуёмную энергию и посылать всем лучи добра, может не есть, не употреблять никаких энергетических напитков, и при этом беспрерывно петь, танцевать и жечь… Он обожает саморазрушение: пить, курить, купаться в холодном море, бегать по улице ночью в исподнем, поедая мороженое и т.п. Нон-стоп-мэн живет в каждом из нас, но хватает его максимум на неделю, после чего может понадобиться капельница и постельный режим.

Для журнала "Univer"
 Сайт журнала: univertut.com

Глоссарий на сентябрь...

-->

Мать-земля – женщина, чей материнский инстинкт не имеет границ и проявляется в отношении ко всем живым существам, даже к тем, на кого он по идее распространяться не должен. К примеру, Мать-земля может нянчиться с собственными родителями, преподавателями, пытаться опекать случайных прохожих (если кто-нибудь будет идти по улице и громко икать, Мать-земля обязательно предложит водички или напугает так, что не только икота пройдет, но и седина на висках покажется). Что еще интересного в таких женщинах? Они могут искренне радоваться тому, что любимый ушел к другой, а не просто так… в пустоту, потому что если он не один, то можно быть спокойной насчет того, что он будет одет, накормлен, и счастлив. На мужчин подобное явление почти не распространяется, хотя встречаются исключения.

Кнокальщик (от англ. «Knock» - стучать) – человек, который подмечает все подробности во взаимоотношениях окружающих: слова, поступки, кто что пообещал и не выполнил, кто кому сколько денег должен, кто поздоровался, кто промолчал, кто ушел в туалет и не вернулся и т.п. Кнокальщик сечет всё, что происходит вокруг, и при удобном случае может припомнить абсолютно всё до мелочей, подобно камере слежения в торговом центре. Исторический пример кнокальщика – Павлик Морозов, кинематографический пример – управдом из фильма «Брильянтовая рука», которую сыграла Нонна Мордюкова (думаю, все помнят эту фразу: «Наши люди на такси в булочную не ездят!» - такое можно услышать только от кнокальщика). Одной из разновидностей кнокальщика является кнокальщик-индивидуалист – это человек, который наблюдает только за тем, что касается непосредственно его персоны.

Опоссум – это не только млекопитающее сумчатое животное, прикидывающееся мертвым в случае опасности. Опоссумом можно назвать любого человека, избегающего стрессовых ситуаций, таких, как экзамены, собеседования о приеме на работу, выяснения отношений, ссоры с друзьями, публичные выступления, или даже уборка в квартире. Распознать опоссума легко: обычно это радостный и дружелюбный человек, но стоит только «грому грянуть», как он начинает «прикидываться мертвым», взгляд его становится отсутствующим, глаза стекленеют, он пытается покинуть поле боя, и если ему не удается, то опоссум забивается в угол и не подает никаких признаков жизни.

Микроблоговая истеричка – подруга или знакомая, которая заполняет собой всю новостную ленту в любой соцсети, будь то Контакт или Фэйсбук. Что примечательно, эта особа пытается высказать все, что ей наболело за долгие годы при помощи комиксов, цитат с картинками, песенками, видеозаписями и прочим мусором, который загромождает ее страничку и выносит мозги как минимум двумстам ее знакомым. Нейтрализовать микроблоговую истеричку практически невозможно, остается только игнорировать или вовсе прекращать общаться.

Цветик-Семицветик – многогранная личность, с которой можно ощутить абсолютную свободу и то, что называется «быть собой». К примеру, сегодня вы с Цветиком сидите на террасе какой-нибудь кофейни, цитируете Бродского и попиваете красное полусладкое под Чета Бэйкера, завтра едите макароны с тушенкой под Цоя, выложив локти на стол и громко чавкая, а послезавтра вы на ходу сочиняете рэп, катаясь на лонгборде со сбитыми в кровь локтями и коленями.

Для журнала "Univer"
Сайт журнала: univertut.com

Всё заканчивается...

Всё заканчивается фарсом,

Горьким смехом, простым «Привет»,

Разговором про поле с рапсом

Или чей-то автопортрет.

Странно… взвешивать «за» и «против»,

Столько боли перетерпеть,

Чтобы камнем сидеть напротив

И спокойно в глаза смотреть.

Мы, как два ошалевших тигра,

Что из цирка бегут в леса.

Только там, где нет места играм,

Искажаются голоса.

Оттого, что в них, настоящих,

Прорезается глубина.

Посмотри-ка на нас, щемящих

Память… две головы без дна.

Здесь...

Скажи, чем сегодня ты хочешь запить одиночество,

Какой анестетик сотрет в порошок молчание?

Безропотным донором кровь выливая в творчество,

Бежишь от лавины апатии и отчаянья.

Закрылась, нажала на «стоп», и никто не вломится,

Не спросит о вечном, не станет играть на косточках,

Но это иллюзия, призрак, к тому и клонится,

Что он уже здесь, но не в двери вошел, а в форточку…

Быть может он с кем-то прочнее канатов связанным,

Кровавыми клятвами или ночами летними,

А может быть ветром восточным на запад загнанным,

Последними вздохами, копьями солнц последними.

Не важно откуда, и впрочем, уже, надолго ли,

Он здесь, и теперь во стократ тяжелее дышится.

И, кажется, сверху крылом по плечу похлопали,

И это не снится, не видится и не слышится…

Другу...

Лето бьется в ознобе из холода в жар, и бредит,

Говорящими светофорами, визгом шин,

Он хотел бы приехать, но все равно не приедет,

В предпоследний момент осознав, что привык один

Просыпаться одетым в прихожей, и каждый вечер

Среди шумных компаний рассматривать потолок,

Он хотел бы делить с ней всё, но делиться нечем,

Переполненность пустотой отдает в висок.

В два выходит из паба и мнёт сигарету в пальцах,

Исчезает из вида, свернув на пустой проспект.

Не привязываться ни за что, и ни с чем остаться,

Чтобы с корнем не рвать из души, проклиная всех.

Не удерживать жадно секунды в стеклянных колбах,

Уходить не с рассветом, а с мыслью: «Не то, не та…»,

И не ждать, пока кто-нибудь мудрый ударит по лбу,

Или всё поглотит онемевшая пустота…

"Маслом вверх"

Пару месяцев назад у меня был интересный период тотального невезения абсолютно во всем до мелочей: если я звонила, никто не брал трубку, во сколько бы я ни вышла из дому, я опаздывала, меня предавали друзья, подводили абсолютно все знакомые, у меня садился аккумулятор в плеере в самых жутких маршрутках с шансоном, ломались каблуки, вобщем это был какой-то затяжной фильм про неудачника... но однажды во вторник у меня бутерброд из рук выпал, и приземлился маслом вверх. Я тогда подумала: "Огоооо... вот это повезло! Такое событие, что просто грех не нарисовать этот бутерброд вместе со звуком от падения...". На самом деле идея здесь двойная, и я не хочу рассказывать о втором значении, пусть каждый видит что-то свое...)))

О деревьях...

Ты деревом был? Ну, вспомни...

Вот, я не смогла бы, точно.

Мне хочется всех их с корнем

Достать из земли досрочно...

Падаю...

-->

Падаю в пропасть, как видишь, без лишней помощи.

Не прочитав договор, принимаю правила.

Вот мой билет на корабль посекундно тонущий,

Вот моя кляча, я все на нее поставила…

Старая пьеса, все роли давно расписаны,

Грустный финал и изъеденный молью занавес.

Если кривляться, то лучше, конечно, искренне,

Спрыгнуть с бордюра бывает больней, чем упасть с небес.

Падаю в пропасть и в лаву — к тебе в объятия,

Утренний холод накроет дождливой скатертью,

Выдохом, безусловностью, как проклятием,

Теплой тоской, перешедшей на шепот памятью…

Весеннее...

 Проснёшься не раньше двенадцати, вся в словах,

Будильник послушно пищал ещё где-то в десять.

Весна тебя, словно грязную глину, месит,

И руку на пульсе держит, пока жива…

А город акулой заглатывает дома,

Дробит кирпичи обесцвеченными зубами,

И ветер, в карманы пробравшись, звенит ключами,

И путает волосы, тихо сводя с ума.

У каждого светофора ковчега ждут

По парам разбившись, застыв, как на старом фото,

А ты напеваешь в миноре тихонько что-то,

Как будто  на горло грустью наложен жгут.

Тебя обнимает уставший апрельский снег,

Он так же, как ты, раздражительно неуместен,

И хочется с подоконника ноги свесить,

И ждать птичьих стай, круглосуточно глядя вверх…

Так странно...

 

Так странно…

Когда через пальцы ток льется

Водой из крана,

Когда без тебя светила

Чернее сажи,

И, чтобы ходить, перила

Нужны и стражи.

Когда ни взглянуть, ни встать,

И слова глотаю,

И бью кулаком кровать,

Ведь не сплю — вздыхаю.

Когда в каждом жесте страх,

А в глазах — нелепость.

Когда расстоянье в шаг,

Но ты словно крепость.

Когда после каждой ноты

Мороз по коже,

Так странно, не зная кто ты,

Любить до дрожи…