На перроне вокзала города N
Мой бумажный стакан проявил
бездонность.
У одной из обшарпанных серых
стен
Я пью кофе с дождём и моя
бездомность
Обретает черты, умещаясь в
сумку,
Вторя звуку колёс, зажигалкой
щёлкнув,
Льётся ржавой водой, высекая
лунку
У вокзального входа, где ждёт,
умолкнув,
Своей звёздной секунды
противный голос
Неизвестной гражданки,
приговорённой
Объявлять в микрофон, что
пришёл мой поезд
Шумно-пыльно-расшатанно-в-дрызг-зелёный,
Или синий... что, в общем, не
столь уж важно.
Лампы гаснут к полуночи,
оставляя
Сквозняки до утра завывать
протяжно
О сквознячьем своём бытии стеная.
Но дорога домой, как и все
дороги,
Стала способом
времяпрепровожденья,
Дом — не место, в которое
рвутся ноги,
И, увы, не исход моего
движенья.
И бездомность — не улица с
подзаборьем,
Не остутствие крыши, тепла,
ночлега,
А талант быть всегда и везде
изгоем,
Одиночкой, нырнувшей за борт
ковчега.
Стало тошно сжимать ледяные
руки
Избалованных жаром чужих
каминов,
Подыхающих от беспричинной
скуки,
И бездомность ведёт, словно
ветер в спину
Не искать по планете своих, бессонных,
От которых и смысл, как свет, исходит,
А скитаться и петь в лабиринтах
тёмных
Настоящего, зная, что всё
проходит...
