Противоядие

Третьи сутки вокруг телефона юлой вращаешься,

Всё роняешь из рук, словно тень по земле волочишься,

Засыпаешь под утро, в безмыслии дурью маешься,

Отбываешь свой срок в пустоте, в страшных муках корчишься.

Костью в горле слова, ни достать, ни глотнуть, ни высказать.

На верёвочке жалкой игрушкой за ним таскаешься.

Ты — пропущенный вызов, тебя так легко из архива вырезать,

Ты не снишься ему, и некстати совсем сбываешься.

Битой картой лежишь у него на столе недвижимо,

Недописанной строчкой в блокноте, забытой с осени,

Пожелтевшей травой перетоптано-смято-выжженной,

Птицей, вмятой в асфальт сотен тысяч машин колёсами.

Выедаешь себя изнутри за все эти слабости,

За звоночки, словечки, мечтания и объятия.

И тошнит от всей этой слезливо-сопливой гадости,

Словно, яду напившись, пьёшь горькое противоядие…